VI. ЛЕГИТИМНОСТЬ

Весной 1988 года Жан Гандуа чувствовал себя неважно. Однако, принимая посетителей на улице Бальзака в резиденции «Пешине», он всей своей статной фигурой, своим look (англ.— вид, наружность) патриция и своей уверенной речью исполнял роль ПДЖ высокого ранга столь же мастерски, как и Мишель Пикколи.
Выпускник Политехнической школы, инженер путей сообщения, посвятивший многие годы черной металлургии, затем фирме «Рон-Пуленк» в качестве ее президента, он, несмотря на свой резкий характер, принадлежал к французскому менеджменту. Однако его власть в «Пешине» не была столь уж твердой.
Правительство согласия во главе с Жаком Шираком поставило его в 1987 году во главе этой жемчужины государственных предприятий, с тем чтобы подготовить ее приватизацию. Но Гандуа не отказался тем не менее от президентства в бельгийском объединении черной металлургии «Коккериль-Самбр», которое он поручился возродить. Руководство двумя ничем не связанными фирмами, находящимися друг от друга в двух часах езды на поезде, исключало его надежное присутствие и в Париже, и в Брюсселе.
Персонал его владений роптал по поводу такого «двоеженства». Более того, сама подоплека его назначения перестала существовать. После октябрьского краха 1987 года приватизация была отложена до греческих календ. Сверх того, крах политический: покровители Гандуа проиграли выборы 1988 года. Приватизация была приостановлена на семилетие. Очевидно, что в этих условиях двойной ПДЖ стал задавать себе вопрос: «Как быть?»
А год спустя такой вопрос больше ни у кого не возникал. Как никогда более, в своем президентском звании он вызывал аплодисменты на форуме «Экспансьон», когда объяснял, каким образом приобрел «Америкэн Кен», создав тем самым для «Пешине» возможность расшириться наполовину и занять первое место в мировом упаковочном производстве. Для осуществления этой крупной капиталистической операции международного масштаба — «премьеры» для государственных предприятий — он сумел выудить 4 млрд. франков у правительства социалистов!
Это был Цезарь после Фарсала[6]… Он был уже не только президентом своего предприятия, он владел им. Ведя «Пешине» к победе, он поднял его дух и придал новый смысл его существованию. Он утвердил таким образом свою легитимность.
Этимологически легитимно то, что соответствует закону. Верно, что это — необходимое условие для предпринимателя, но часто недостаточное. Согласно закону, существует президент или управляющий во главе каждой компании. Но сколько среди них настоящих предпринимателей? Разница, по-видимому, близка к той, которую установил Марк Твен между точным словом и почти точным словом: «Та же, что между молнией и светлячком».
Легитимность предпринимателя можно определить лишь по результату ее воздействия: это комбинация факторов, которые наделяют его реальной властью, позволяя в полной мере выполнять свои обязанности.
Представим себе, что владелец предприятия, движимый чувством семейственности, решает поставить своего 18-летнего сына во главе этого предприятия. Юридически молодой наследник будет располагать серьезными полномочиями: он сможет заниматься вопросами купли, продажи, найма и увольнения работников. Но если руководящий персонал и клиенты его не примут и покинут, он не сможет предотвратить упадок предприятия.
Чтобы работа шла дружно во всех отношениях, необходимо употребить власть для определения целей, достижения единства действий, выработки правил и принятия всеми неизбежных ограничений. Каким образом достигается признание власти коллективом? Это проблема легитимности. Отнюдь не естественно положение, когда кто-то один может навязывать свою волю многим. Не вправе ли каждый сказать: «Почему он? А почему не я?»
История власти, начиная от вождей первобытных племен до президентов демократических государств, пестрит разного рода противоречиями, столкновениями, заговорами, насилием и убийствами. Что доказывает по крайней мере одну вещь: любая власть столь же не бесспорна, как и вожделенна.
Для предпринимателя, у кого власть является главным рабочим инструментом, легитимность требует постоянного внимания. Предприятие в этом тоже заинтересовано, так как с ослаблением легитимности коллектив начинает колебаться и полностью или частично терять свою эффективность. Никто не в состоянии точно подсчитать, чего стоили компании ЛВМЭ долгие месяцы борьбы ее руководителей.
За год до того, как Мишель Пекер оставил руководство «Эльф-Акитен», в прессе циркулировали сообщения о его отставке в 1989 году и приходе на его место Лоика Ле Флош Прижана. На 48-м этаже своей величественной командирской башни Пекер поведал мне, насколько его задачи сразу усложнились. Даже иностранные клиенты занимали выжидательные позиции, предпочитая до подписания контрактов узнать, с кем им придется иметь дело на следующий день. Не менее, чем доблесть или честность, власть не терпит, чтобы ее ставили под сомнение.
Сегодня в связи с правовыми основами предпринимательства ставится вдвойне взрывоопасный вопрос. Не только: что составляет легитимность предпринимателя? Но также: правомерно ли быть предпринимателем?
К этому второму вопросу (фактически предварительному) мы подойдем издалека. Не переживает ли кризис сам принцип любой власти в течение двух веков? Революция нанесла роковой удар наследственной политической власти божественного права, ставшей несостоятельной и непереносимой, с тех пор как общество стало освобождаться от обскурантизма. Надо ли действительно доказывать, что произвол, обязанный своим рождением недоумкам или деспотам, должен пасть?
Но в основе идей революционеров 1789 года по существу не было отрицания экономической власти: какова бы ни была позиция «бешеных», речь все-таки шла о буржуазной революции, гарантировавшей право собственности.
Однако ударная волна стала распространяться очень быстро. Спустя менее 60 лет Маркс объявляет войну эксплуатации человека человеком. А когда в начале нашего века Ленин выдвигает лозунг «Вся власть Советам!», имеется в виду, что политически Советы заменят Думу, а экономически… предпринимателей!
В связи с этим за первые три четверти XX века марксистское учение, распространяясь в среде политиков, интеллектуалов, профсоюзных деятелей и представителей мира информации Западной Европы, привело к постановке знака равенства между предпринимателями и эксплуататорами. И когда эти последние оказались на осадном положении, они стали реагировать, цепляясь за свои прерогативы и иерархические принципы. Напряженность вылилась в психологическую драму скорее очистительного характера, свершившуюся в мае 1968 года.
Драму вдвойне очистительную, ибо она не только освободила социальные акции от ряда формально властных признаков, столь же бесполезных, сколь и унизительных, но и показала одновременно бесперспективность революционного пути в развитом демократическом обществе. Как раз с этого времени миф о «классовом противнике» начал уступать место более реалистическим взглядам. Спустя век после Маркса вопрос «Правомерно ли быть предпринимателем?» не находит однозначного ответа. По прошествии нескольких лет основы этого права трансформировались на современной базе.
Тенденция повернулась почти на 180 градусов, так как обследование, проведенное Французским обществом исследований посредством зондажа (СОФРЭС) в марте 1989 года, показало, что 75% наемных работников доверяют своим предпринимателям и только 31 % — своим профсоюзным уполномоченным.
В течение двух последних десятилетий под влиянием экономического кризиса, роста безработицы, международной конкуренции, больших войн, перегруппировки предприятий легитимность предпринимателя из категории неизбежной переросла в категорию желаемую.
Ибо если проблема безработицы непосредственно затрагивает только 10% наемных работников, то проблема сохранения занятости заботит уже всех. Каждый из них теперь понимает, что малейшая осечка в деятельности предприятия, обеспечивающего его работой, грозит обернуться сокращением штатов. Хуже того: всякое уязвимое предприятие становится потенциальной добычей, а выкупы или слияния редко приводят к увеличению количества рабочих мест.
Долгое время в представлении наемных работников их лучшим защитником были профсоюзы. Опыт убедил их в том, что арьергардные бои заканчиваются плохо. Теперь они предпочитают иметь хорошего предпринимателя, который рисуется порой в их воображении неким деревенским колдуном, способным творить чудеса. Если современный миф о передовом предпринимателе просуществует, в свою очередь, так же долго, как в прошлом имели распространение марксистская идеология или ее варианты самоуправления, руководитель предприятия рискует оказаться воплощением чересчур больших надежд еще в течение нескольких десятилетий.
Остававшаяся длительное время неустойчивой, легитимность предпринимателя основывается ныне на простом и повсеместно одобренном принципе — признании необходимости ее существования. Такой прогресс здравого смысла совершался не сам по себе, даже если на деле в условиях политических перемен и социальных потрясений, отметивших XX век, большинству предпринимателей было оказано доверие большинством их наемных работников.
Однако, независимо даже от изменений политического климата, не что иное, как успешное функционирование предприятий, сделало «эфемерными» традиционные составляющие легитимности предпринимателя.
Двумя или тремя поколениями раньше предприятие казалось простой и легко определяемой системой. Оно было промышленным (употребляли даже термин «промышленник» вместо «главы предприятия»), нацеленным на производство продукта или гаммы продуктов. Его акционеры, в основном связанные семейными узами, обеспечивали наследственную (или семейную) передачу власти. Руководящий состав и рабочие делали там свою карьеру и знали, следовательно, близко друг друга. Даже географическое распределение менялось настолько мало, что Клермон-Ферран был прочно связан с «Мишленом», как Сент-Этьен ассоциировался с «Манюфранс», а де Вандель с «Крезо».
На базе общества с преобладанием сельского хозяйства рождалась единая промышленная система со своими отличительными особенностями и традициями. Основой легитимности предпринимателя был чаще всего его личный (или семейный) контроль над капиталами. К этому добавлялось непосредственное, часто унаследованное знание самой профессии. Глава предприятия имел своих постоянных главных клиентов, поставщиков и подрядчиков. Такие человеческие связи играли важнейшую роль в поддержании тесных взаимоотношений предпринимателя с собственным персоналом, который, не заискивая перед ним, обычно знал его длительное время. Если отсутствует легитимность, основанная на компетентности и эффективности, появляется в случае необходимости легитимность, базирующаяся на привычке или в худшем случае на смирении. Так при феодальном строе терпели нелюбимого сеньора, потому что сменить его не было возможности.
Все эти, скорее устойчивые, составные элементы естественной легитимности взаимоотношений руководителя и его предприятия изменились. Здесь, как и повсюду, динамика современной эпохи оказалась особенно неуправляемой.
Товары и профессии

Товары и профессии. Конечно, неизменно верно то, что «Боинг» делает самолеты, а «Пежо» — автомобили. Но в «Матра» лишь незначительная часть ее производства связана с ракетами и другим оружием, так же как в «Пешине» производство алюминия охватывает менее половины его мощностей; ИБМ все больше и больше будет заниматься программированием и все меньше и меньше выпуском компьютеров; «Эльф» с помощью «Санофи» намерена разнообразить свою продукцию вплоть до производства косметики; «Томпсон» прекратила выпуск электробытовых приборов; «Аппль» исключает «фанатиков от КП» из числа клиентов предприятия. Эти технические изменения, связанные с продукцией, рынками, регионами, являются постоянными и необходимыми.
А не правомерно ли считать самым знаменитым во Франции случай с компанией БСН, которая за период царствования Антуана Рибу перешла от сочетания «стекло+бутылки» к сочетанию «бутылки+пиво», затем к сочетанию «пиво+продоволь ственные товары» с тенденцией к продтоварам без стекла?
При Жильбере Тригано Средиземноморский клуб начинает со строительства палаточных городков, чтобы спустя 30 лет прийти к высококлассному международному туризму широкого диапазона и воздушным перевозкам.
Главное заключается не в этой банальной констатации перемен, а в том, что фирмы, сумевшие совершить такие резкие повороты,— это фирмы развивающиеся и процветающие. Легитимность, основывавшаяся прежде на качестве и традициях, базируется ныне на предвидении и приспособляемости.
География

География. Конечно, фирма «Мишлен» имеет официальную резиденцию в Клермон-Ферране, но со своими заводами в шестнадцати странах она является одной из самых «международных» в нашей стране… «Рено» больше не надоедает Бьянкуру, она его бросает. Газетно-журнальная группа «Экспансьон» обосновалась на земельном участке, освобожденном заводами, на которых Андре Ситроен начал выпускать «Траксьон». За три года «Ашетт» сменила национальный статус на мультинациональный с сильным американизированным уклоном и вывеской в Times Square.
В ЛВМЭ, которая служит символом самой французской продукции категории «люкс» (модная одежда, шампанское, изысканные багажные принадлежности), 80% торгового оборота приходятся на внешний рынок. Еще более разительны пропорции «Нестле», являющегося, однако, швейцарским предприятием номер один. То же относится к фирме «Шелл», у которой от Нидерландов остался только адрес ее официальной резиденции.
Делокализация центров производства в пользу их регионального или интернационального размещения под влиянием стоимости или рабочей силы (текстиль, электроника), или энергии (алюминий) решительно положила конец идентификации по областному, а вскоре и по государственному принципу.
Национальные рынки стали повсюду недостаточными для амортизации капиталовложений, диктуемых технологическим прогрессом. Местнический подход потерял силу, а национализм — всякий смысл (хотя его еще можно встретить в речах, как, например, у Антуана Рибу: «БСН напоминает собор в Шартре…»). Использовать территориальную принадлежность пред приятия стало почти невозможно, кроме как для того, чтобы поживиться редкими субсидиями…
Персонал

Персонал. Что касается людей, то среди них наблюдается индифферентность на двух уровнях: на нижнем и верхнем. На нижнем — у наемных работников, чья зарплата колеблется во круг МПМЗ,— это текучесть рабочей силы, которая может достичь 20% в год. На верхнем — среди инженерно-технического и руководящего персонала — это карьеристские соображения: исходят из принципа, что нужно обогащать свой опыт, nepемещаясь, и что свое жалованье можно увеличить быстрее, если не сидеть на месте.
Прежде умение и сноровка — иными словами, мастерство достигалось длительной подготовкой малообразованного персонала. Сегодня техническая сторона дела обеспечивается машинами и технологией, в то время как людям, лучше подготовленным на всех уровнях, становится на этом основании легче менять должность, род занятий и, следовательно, предприятия.
Моральные ценности (верность предприятию), как и табу (не принято переходить на другую сторону улицы к конкуренту), почти уже не существуют. Еще не так давно между коллега- ми-предпринимателями заключались более или менее определенные соглашения о взаимном отказе от сманивания работников. Вы упрекали специалиста, который перешел к сопернику, и еще больше — этого последнего, который занялся «охотой в ваших владениях». Сегодня же было бы почти неприлично на это обижаться.
Вот диалог с директором «Монд» Андре Фонтеном на одном из коктейлей в 1987 году:
— Есть ли у вас новые проекты?
— Да, мы выпускаем еженедельное приложение «Аффер».
— Когда?
— Как только к нам перейдет его главный редактор Кристин Миталь.
— Я в курсе, вы ее взяли у меня.
— Ах да, вы правы! Как я забыл!
С Андре Фонтеном мы остались прекрасными друзьями, а Кристин, проведя восемнадцать месяцев в «Монд», возвратилась в «Экспансьон»…
За 20 лет в результате этой бурной передвижки кадров образовались две новые отрасли хозяйства: «охотники за головами», которые становятся чуть ли не постоянными советниками ПДЖ, и объявления о найме на работу (3500 страниц в год в «Экспресс», 1400 страниц в «Монд» — настоящее золотое дно!).
Из этого не следует делать вывод, что кадровые работники каждые четыре года меняют своих хозяев. Самые крепкие руководящие команды продолжают проходить закалку на выдержку и постоянство. У Буига существует основополагающий принцип: в картотеке каждому имени сопутствуют две цифры, указывающие возраст и продолжительность работы на предприятии. Мало иметь сотрудников, хочется иметь компаньонов.
Но текучесть может в любой момент унести кусок управленческой пирамиды, построенной с таким старанием. Из этого следует, что одним из главных элементов современной легитимности предпринимателя является умение привлекать к себе лучших специалистов из других предприятий и умение удерживать лучших… от перехода в другие!
Акционеры

Акционеры. В течение примерно 30 лет после последней войны состав акционеров почти не представлял проблемы. В нем главенствовало либо отдельное лицо, либо семья или же небольшие пакеты акций тщательно распределялись между банками, страховыми компаниями или другими крупными предприятиями, выбранными соответствующими руководителями, с тем чтобы сохранить за собой максимальную возможность для маневрирования.
Когда в 1968 году Антуан Рибу организовал первое ППК против «Сен-Гобен», оно не только провалилось, но и произвело удручающее впечатление. Деловой истэблишмент, как, например, «Париба» во главе с Жаном Рейром, предпочитал играть влиятельную роль, имея менее 10% акций, вместо того чтобы действительно руководить. Значок с надписью «Руки прочь от моих акционеров!» не носили, но уважали суть этого призыва. Предприниматели не портили себе кровь продажей предприятия. Уступать его означало признаваться в своем поражении.
За десятилетие во Франции все переменилось под влиянием многих обстоятельств, из коих главным стало осознание того факта, что можно выиграть гораздо больше денег (будучи финансистом) или времени (будучи растущим предпринимателем), оперируя капиталом, чем руководя предприятием.
Пробуждение биржи в 80-х годах чудовищно увеличило стоимость покупок. Где те времена, когда можно было обеспечить контроль над «Ашетт» за 500 млн. франков? А было это всего лишь в 1981 году.
Обмен акциями стал предпочитаемым средством оформления покупок. Антуан Рибу, пионер и в этой области, понял, что может сделать БСН гигантом в сфере производства продуктов питания, чеканя собственную монету. Он купил «Кроненбург», «Данон» и другие фирмы, поменяв их названия. При наличии только своих доходов ему никогда бы не удалось получить достаточно cash для этой операции.
Вздорожание предприятий является прямым следствием расширения конкуренции до всемирных масштабов. Чтобы устоять, нужен быстрый рост, то есть увеличение своей доли на рынке сбыта. Грызть рынок по кускам — значит тратить слишком много времени; лучше проглотить эти куски, завладев конкурентом. Принимая во внимание, что в богатых странах стало много денег, можно найти необходимые капиталы для все более дорогой платы за эти ценные куски.
Во Франции громкие концерты с «национализацией-приватизацией», продолжающиеся пять лет, положили начало перекройке карты капиталов, которая еще не завершена. В течение этого периода такие магнаты, как Тапи, Боллоре и Арно, показали, что при хорошем знании новых финансовых механизмов и некоторой доле дерзости можно даже без капиталов стать капиталистом и, более того, очень быстро.
Наконец, менеджеры и наемные работники сами включались в игру, обнаружив, что в определенных ситуациях они могут, как в случае с «Дарти», сменить статус служащих на статус собственников.
Состав акционеров, к которому в прошлом легко присовокуплялось прилагательное «стабильный», ныне стал все больше колебаться в вихре дел. Может ли он еще, несмотря на эту не устойчивость, обеспечивать законность?
Один пример свидетельствует о двусмысленности этой проблемы. В борьбе, развернувшейся между Бернаром Арно и Анри Ракамье, в непосредственном владении первого было только 2% капитала ЛВМЭ, то есть в семь раз меньше, чем у Ракамье. Кто из них двоих обладал большей легитимностью: тот, у кого было больше акций, или тот, кто с помощью умелого использования права на создание объединений мог юридически заставить принять свой контроль и свои права?
Руководители

Руководители. A priori выбор руководителей подчиняется как будто более здоровым критериям, чем прежде. Династический принцип относится теперь к исключениям (Мишлен), вызывающим порой полемику (Дассо) или рассматриваемым как ирония судьбы (Боллоре). В основном только среди МСП наблюдается наследование родительских прав; но даже и там нужно прежде оказаться достойным этого. Будучи менее защищен и больше открыт для критики, чем прежде, предприниматель не может подвергать себя риску оказаться под сомнением как руководитель. Он должен поставить себя в такое положение, при котором о нем могли бы судить по его компетентности и результатам его работы.
Но какая компетентность и какие результаты? Ответ: это как раз умение добиваться результатов…
Один крупный патрон американской тяжелой индустрии про возглашал: «Я здесь для того, чтобы делать не сталь, а деньги!» Верно, что во всем мире руководители тяжелой промышленности произвели больше первого, чем второго, и пришло время изменить тенденцию!
Но за шуткой скрывается настоящий вопрос: руководитель высокого ранга обязан быть специалистом именно в управлении предприятием. «Долгое время я думал, что для процветания руководимого мною предприятия нужно хорошо знать область своей деятельности,— размышляет Жан Пейрелевад.— Выяснилось, однако, что достаточно слушать и уметь решать».
А Бернара Анона, отличного «автомобилестроителя», можно было упрекнуть в том, что он потерпел неудачу в «Рено» из-за того, что в трудный момент не сумел найти нужного решения. Когда его сменил Жорж Бесс, известный своим характером, но знавший в автомобиле только заднее сиденье, в «Рено» вздрогнули, как если бы дирижером оркестра был назначен финансовый инспектор. Между тем Бесс, а затем Леви возродили «Рено».
Да, шептались в штабе Бьянкура, но сумеют ли они наладить производство хороших машин? А почему бы и нет, ведь Кальве, который даже не является инженером, до 50-летнего возраста подвизался только в высоких правительственных и банковских сферах! Что касается Арно, то он — выпускник Политехнической школы, но то ли это образование, которое необходимо для того, чтобы принимать решения об инвестициях в «Кристиан Лакруа», или о приеме на работу Джанфранко Ферре?
Раньше в политических кругах говорили, что война — это дело слишком серьезное, чтобы доверять его военным. Утвердится ли этот принцип в деловом мире? Придем ли мы к тому, что будем содержать корпус выпускников Национальной административной школы для управления страной и корпус менеджеров, чтобы верховодить в деловом мире, а все настоящие специалисты будут поставлены в подчиненное положение?
Если вопрос сформулирован, то дискуссия не окончена, так как речь идет о настоящей культурной революции, которая происходит непосредственно на наших глазах. Мы не были подготовлены к тому, чтобы считать, будто легитимность предпринимателя больше не основывается в обязательном порядке на продолжительности его опыта в данной профессии. Но мы подозревали уже, что, как правило, в жизни характер играет большую роль, чем компетентность.
Все стало мобильным и изменчивым в деловом мире: продукция, техника, рынки, размещение, персонал, акционеры и руководители. Однако, вовсе не подрывая основ, на которых зиждется предпринимательство, эти перемены способствуют, как ни парадоксально, укреплению его легитимности. Когда корабль сильно качает, все группируются вокруг капитана. За отсутствием других надежных возможностей предприятие нуждается в лидере, способном объединить все его составные элементы и представить их в собственном лице перед внешним миром.
Однако если принцип легитимности таким образом принят, то реальное ее существование остается до такой степени изменчивым, что о своей собственной легитимности каждый руководитель предприятия обязан заботиться неустанно.
Легитимность является более трудным делом для предпринимателя, чем для главы государства. Последнему необходимо лишь большинство голосов избирателей. Даже если потом его популярность то возрастает, то падает, его демократическая легитимность остается неизменной. Если население им недовольно, оно не станет покидать страну (по крайней мере в условиях демократии).
Иначе обстоит дело у предпринимателя, которому нужно быть утвержденным своими акционерами (и банкирами), своими сотрудниками и своими клиентами. Дело усложняется тем, что интересы каждой из этих групп не совпадают с интересами двух других. И каждая из трех способна в любой момент ему изменить.
Акционеры (и банкиры) ждут доходов. В случае неудовлетворенности они могут прекратить кредитование, сыграть на понижение на бирже курса акций или продать свои пакеты акций и даже в крайнем случае сместить ПДЖ.
Сотрудники хотят хороших условий труда и высокой зарплаты, что нелегко совместить с максимализацией прибыли. Если они не удовлетворены, то те из них, кто может устроиться на стороне (а как раз таких важно сохранить), уйдут и вызовут тем самым ослабление предприятия.
В клиентах, о которых слишком часто забывают, заключается смысл существования предприятия. Если качество товаров или услуг их не устраивает, они сделают выбор по своему вкусу на рынке, к большому несчастью акционеров, персонала… и предпринимателя. Но производство хороших товаров накладно для прибыли. Улучшение качества услуг нередко противоречит интересам персонала. Ясно, например, что клиенты предпочитали бы делать покупки по воскресеньям; но профсоюзы наемных работников магазинов, как правило, с этим не согласны, даже вопреки мнению большинства своих избирателей!
На бумаге согласование всех этих интересов представляется немыслимым, но в действительности, как и на уровне правительства страны, устранение противоречий происходит без излишней драматизации, если не без напряженности, потасовок или уверток.
Мне случается размышлять об основах моей собственной легитимности как предпринимателя. В принципе они прочны, как бетон. Выслуга лет: я занимаюсь профессией предпринимателя в области прессы уже тридцать лет, а во главе своей группы нахожусь двадцать три года. Контроль: я являюсь самым крупным акционером этой группы и контролирую большую часть ее капитала и административный совет. Результаты: почти вся моя продукция занимает лидирующее положение на рынке, предприятие развивается быстро, прибыли растут, и ежегодно я нанимаю на работу больше, чем увольняю. Жокер: я основал предприятие; мне вовсе не нужно вспоминать: «Если бы однажды у меня одного не возникла мысль об основании «Экспансьон», ничего бы этого не было». Каждый это знает. Для легитимности позиция основателя является очевидным плюсом, который имеет отношение только к одному предпринимателю на каждом предприятии — к первому.
Сложив все это, я мог бы иметь основание считать, что располагаю хорошими амортизаторами. Однако я знаю, что этого мало. Американские политики часто говорят между собой, что их избиратели задают им единственный негласный вопрос, а именно: «What have you done for us, lately?» (англ.— «Что вы сделали для нас за последнее время?»). Главный смысл в слове «lately» (за последнее время). Если «Трибюн» не выдает scoop (англ.— сенсации) в течение недели, читатель Думает: «Мурлыкают». Если прибыли увеличиваются на 15 вместо 25%, акционеры думают: «А есть ли там действительно руководство?» Если мы должны уволить четверых секретарей редакции в связи с модернизацией производства, «Монд» с удовольствием напишет: «Социальный кризис в группе „Экспансьон\»». Если я в течение года не объявил о новых приобретениях, профессиональная пресса и некоторые из моих кадровых сотрудников задаются вопросом, не наблюдается ли у нас «спад динамизма».
Как бывает в любви, где ничто и никогда не вечно. Легитимность предпринимателя имеет два полюса: формальный, к которому относится все его прошлое, и психологический, связанный с его повседневной деятельностью. Формальная сторона: его звания, его опыт, его предыдущие победы, доверие своих акционеров (или еще лучше — свой собственный контроль, по возможности основывающийся на большинстве). Психологическая сторона, настоящее и будущее: его проекты, его инициативность, его стратегия, его переговоры, его идеи, его вербовка кадров, его престиж, его способность говорить «нет» и т. д.
В делах, как и в политике, легитимность руководителя все меньше и меньше довольствуется легальностью. Речь больше идет о живой связи, которая нуждается в постоянном укреплении, обновлении, воссоздании, реорганизации, короче говоря, в заботе. Как все живые системы, она может развиваться, усиливаться, обогащаться, но также и увядать, стареть, атрофироваться и даже угасать.
Обновлять свою легитимность — вот, по-видимому, наименее перепоручаемая задача предпринимателя.